Bujhm

- А хер знает, где это тут! - проворчал Городецкий и дал по тормозам.
Машина остановилась. К северу была древняя Тимна - заповедник пустыни, плоская с невысокими холмами. Где-то далеко на юге был древний Эйлат. А мы примерно с точностью до 10 километров находились ровно в середине нигде. Такого же древнего. Красные пески, вылитый Марс.
- Я знаю, где это, - буркнула Наташка. - Давайте за мной!
Мы вылезли из машины и побрели за Наташкой. Она уверенно держала курс на какие-то хлипкие проволочные заборчики, стоящие на совершенно ровной, как стол, поверхности. И только подойдя совсем вплотную к этим заборчикам, мы поняли, на кой ляд они тут нужны.
Сразу за ними земля обрывалась в пропасть. Дальше в ней был аккуратно вырезан огромный кусок пространства. Он был конической формы, и где-то глубоко внизу блестело идеально спокойное круглое зелёное озеро.
Это и было hАагам hАнээлам - Исчезающее Озеро. Суть названия была теперь предельно очевидной: шаг в сторону - и озеро пропадает с глаз. Когда-то здесь добывали эйлатский камень, но потом месторождение иссякло и карьер забросили. А озеро натекло, потому что задели глубинный водоносный слой. Это было очень красиво - циклопическая красная воронка и зелёный глаз, смотрящий из неё. На серединных уступах и возле дна виднелись мятые остовы автомобилей. Хотелось думать, что их туда накидали специально, чисто для прикола, а не как иначе. Вниз вела по спирали широкая плавная дорога, по которой когда-то ползали карьерные самосвалы
Но дойти до дна просто так не получилось - дорога шла мимо отвалов, где призывно мелькали яркие сине-голубые пятна.
( уииии! )



( ещё десять видов )

Молодой ботаник, сидя на камне и высунув язык, старательно рисовал в блокноте новую травку. Травка была мелкая, с крошечными розовыми цветочками. В научном мире такую травку не знали, и ботаник предвкушал, как он её опишет и найдёт все её полезные свойства. Ботаника звали Жозеф Питтон де Турнефор, вокруг простирались холмы Иудеи, а на дворе стоял 1700-й год. "Хорошо было бы спросить местных, - думал Жозеф, - как они эту травку используют".

В дверь позвонили. На пороге стоял Мойша-агроном.
- Я тут это, мимо проезжал, - дай, думаю, зайду. Гостинчик вот вам привёз.
И Мойша вытащил из кармана необъятных агрономских штанов огромное помело. Смущаясь, вытер о штаны же и протянул нам. Помело было такое спелое, что чуть не лопалось.
- А вы видели, как тут у вас цикламены растут? - спросил Мойша. - Они ж из всего растут, любая щель сгодится. Очень выносливое растение.
За чаем Мойша вспомнил, что у него есть ещё одно помело, совсем лишнее. На столе теперь лежало два помела, огромных, как холмы Иудеи.
- Вы обратите внимание, как цветок у цикламена выглядит, - советовал нам Мойша. - Он же не простой, а как бы вывернутый наизнанку.

Опрос местных крестьян особой информации не дал. Выяснилось, что травку на языке аборигенов зовут примерно lech-tizdayen-debil-ze-deshe. И нигде её не используют - ни в кулинарии, ни в медицине, ни в технике. Более того, если её съесть, начинаешь блевать. Жозеф вытер пот со лба и встал на ноги. Но должно же быть что-то, чем эта проклятая травка окажется полезной! Быть такого не может, чтобы она просто так росла!
- Ну это... - крестьянин усиленно чесал затылок. - Ну козы у нас её жрут, а боле никто, нее.
Жозеф уныло взял карандаш и блокнот. "Козы" - вывел он криво на пустом листе. И подчеркнул. Рука дрогнула, и подчёркивание скорее напоминало очертания холмов Иудеи, чем прямую линию. "Трудно быть первооткрывателем", - подумал он.

( - Правда, вкусное помело? )

( цикламены, дымянка и помело )