Bujhm

Текст рекламы к концерту Эли Бар-Яалома 8 мая в Ашдоде.

Хатуль - как много в этом слове!
Он, без сомнения, зайдёт
И мне, бредущему в Айове*,
И вам, уехавшим в Ашдод.

Сперва он в гости к вам заходит,
Как некий скромный индивид -
Но вот уже и песнь заводит,
А после дело говорит.

У нас обычно мимо льётся
Надежды мёд, куда - бог весть,
Но чу! - Хатуль в ночи кродёться,
И это значит шансы есть.

*Насчёт Айовы - спутал кроки,
На самом деле ровно я
Сижу на попе в Милуоки,
К Ашдоду мчит душа моя.

6 апреля 2025. В поезде до Дюссельдорфа.

Жили-были в славном городе Маастрихте два епископа Гандульф и Мандульф. Жили, жили, пока не померли. Собственно, на этом всё и начинается.

А недалеко в славном городе Аахене как раз закончили строить огромный собор по заказу Карла Великого. И по правилам надо было призвать пятьдесят епископов со всей округи, чтобы они приняли участие в праздничном хороводе, только тогда освящение засчитается. И Аахен снарядил гонцов и отправил во все концы только что сконструированной Европы. А до Маастрихта оттуда довольно близко, всего-то день пешком с привалом. И поэтому туда отправили самого лядащего и мечтательного гонца, какой там в хозяйстве был.

Гонцов отправили тоже с учётом неторопливой средневековой жизни - где-то за пару лет до времени Ч. И маастрихтский гонец тоже, как зайчик, вышел заранее, с компасом и палаткой. Но попался по пути ему один странный юноша, по виду нездешний - на одной ноге копыто, на голове рога. "Смотри, - говорит, что у меня есть!" - и включает ему Death Stranding со шлемом виртуальной реальности. Ну, походили они там чуть-чуть, потом гонец вылез обратно, откланялся и пошёл дальше в свой Маастрихт.

Пришёл по адресу, а ему говорят, мол, померли епископы-то, милок, уж два года как. И завтра уже время Ч настаёт, всё, капец. И где-то за углом тот странный юноша хихикает и ручонки потирает - ага, не будет у них весёлого хоровода вокруг собора! Все калимеры просрали! (А это оказывается, был чорт! вот чорт!) "А вот хер тебе!" - храбро сказал гонец, отправился на кладбище, нашёл могилку епископов и торжественно зачитал им по бумажке афишу этого шоу со всем списком участников.

И тут случилось чудо, земля зашевелилась, надгробия покачнулись и упали - и из земли выкопались Гандульф и Мандульф собственной персоной. Выглядели они к тому времени не очень презентабельно, но это уже никого не парило. Посмотрели они на свои наручные гномоны, прикинули время, да и пошагали в Аахен на праздник. Ровно пешком день с привалом и вышел. Чорт вокруг бегал, предлагал им то вина из Гренобля, то рисовый пирог - да только не соблазнил ничем, такая теперь устойчивая к соблазнам конституция была у этих епископов. Обломался чорт, отстал от них и приступил к своему плану Б.

А Гандульф и Мандульф шли и шли по дорогам в Аахен, издавая характерные звуки по брусчатке - клап-клап (и в их честь улицу, где они топали, назвали Клапергассе) - и таки дошли до собора вовремя. Встали в весёлый хоровод и выступили согласно программе. Не посрамили.

Эта история учит нас, что концертное расписание нарушать нельзя и на сцену надо выходить вовремя. Даже если у тебя бывают недомогания. И мы тут иногда ощущаем себя, как Жужа с Махой, а иногда - как Гандульф и Мандульф. Которые вот сейчас клап-клапают в поезде, чтобы выйти в весёлый хоровод в Дюссельдорфе в 18:30 по адресу Ottostr, 2 40625, контакт: Слава Жаровский +49 173 874538, билеты на входе.



( ещё картинок )

Мне бы на трамвае
Взмыть под небесами,
Как во сне взлетаем
Мы порой и сами.

В небе незаметно
Мчится он, как лебедь,
Прилетай конкретно
Номер тридцать девять.

Мчится он, где прямо,
Тормозит, где криво -
Я всё жду упрямо
И хожу красиво.

אא



( Read more... )

Пара записей с концерта 12 июля в Гиперионе, в честь его дня рождения.

Песня Яромира Ногавицы "Прошлое" в переводе Алексея Гомазкова. Мария Гескина - вокал, аккордеон, Павел Крикунов - клавишные.
Очень удачная аранжировка.



И песня "Вот подруга моя..." по стихам Марии Виноградовой, музыка Юны Русановой. Павел Крикунов - клавишные.
С этой вещью интересно вышло.
Однажды мне написала Юна, которая сочинила отвлечённую музыку и захотела, чтобы я написал слова на неё. Мне это не очень свойственно - писать слова на чужую музыку. Я долго сочинял в уме формы вежливого отказа и одновременно листал фейсбучную ленту. И вдруг случайно увидел некий стихотворный текст, который выглядел, как подстрочный перевод. Это безусловно были стихи, но в очень свободном ритме.
И вдруг у меня в голове это как-то всё наложилось - музыка Юны и этот текст. И мне захотелось такую песню. Я написал - но потом задумался. Как-то обычно люди так не поступают. И что я скажу автору исходного текста?
А потом я вспомнил, что Саша Неронова как-то давно жаловалась, что ей не хватает песен для её театра "Тенер". И прислал песенку Саше - та обрадовалась и пообещала точно её вставить в текущую постановку.
И тогда я написал автору и объяснил, что вот, нужна именно такая песенка для театра, вы не будете против? И вот этот театральный повод оказался вполне себе объяснением, автор была не против и тоже порадовалась записи.
Ну вот так оно и появилось.



( текст )

Сначала анонс:
"18 июня (вторник) в 19:00 в Реховоте будет мой квартирник с программой "Гербарий". Это песни, написанные в 91-92 годах, когда я жил в Израиле. Многие исполняются на сцене второй раз в жизни (первый был весной в Гиперионе). Концепция простая - выпустить рыбок в тот же водоём, где они когда-то были пойманы."



( видео )

Совершенно особенный кайф - петь песни тридцатилетней давности людям, которые помнят, как они писались.


Фото: Давид Шноль, 2024.

( флешбеки )

О жесть! С этим Гербарием меня завалило флешбеками. Оказывается, я когда-то написал гимн Ницаны - и его напечатали в местной газете (с чудовищными опечатками).
Ещё до меня дошла записка от Тами, нашей мадрихи, с которой мы очень дружили.
"Игорь! Я всегда буду тебя помнить с гитарой в руке... Статуэтка не прошла обжига и сильно развалилась. Одно из двух: или обходиться с ней очень осторожно, или попроси Рахель, преподавателя по искусству, обжечь её. Удачи во всём, Тами. N.B. Если будешь в Иерусалиме, заскакивай [адрес], после октября".
(Что за статуэтка - понятия не имею).


Сохнутовская газета "Бабаит" ("Дома"), выпуск 105, 10 ноября 1991 года.

( нормальный текст )


Мы с Тами. Июль 1991.

И ещё догнало - воспоминание об Эйтане Калински.
Учитель и старший товарищ. Великий человек, один из руководителей молодёжного посёлка Ницана в 1991 году. Его, думаю, многие помнят - он был такой столп, на котором держались миры.

Вот и письмо от него дошло, от 24 октября 1991 года.
"Адресат: Игаль Бэли (Цах).
(Это он так предлагал мне сменить фамилию - на Цах. А то, что я "Игаль" у него сомнений не вызывало.)
Студенческие общежития, Гиват Рам, Шикунэй hАэлеф 2/3, комната 7, Иерусалим.
Дорогой Игаль, тебе нужно срочно связаться с Ницаной и попросить Зеэва Зивана (директора посёлка) или Эйтана Калински.
Только не схвати инфаркт, тебя выбрали кандидатом (!!), чтобы представлять Израиль в Америке. Речь пока идёт только о кандидатстве на этом этапе. Пожалуйста, свяжись. Если забыл, наш телефон такой [...]
С наилучшими пожеланиями,
Эйтан Калински."
Совершенно не помню ни этого письма, ни этой ситуации. Видимо, я так и остался кандидатом. Хотя интересно, как бы повернулась вся моя судьба, если бы я что-то там стал представлять.
А ещё он научил меня петь строку в Хава Нагиле: "Мухрахим лиhйот самэах", в стиле 50-х.


Ницана, лето 1991.

( ещё пара кадров )

Песенка на стихи Аси Анистратенко (в небольшой редакции). Когда-нибудь встанет в программе с моим "знакомым дьяволом".
Заодно проверил, как работает деньрожденный подарок - Zoom H5.



( текст )

Ночь за окном, спят облака,
Спит целый дом, ни огонька.
Ветер гудит, сыпется дождь,
Не выходи, там пропадёшь.

Баю-баю, всё не про нас,
Сказку мою слушай сейчас.
Там за горой, глянь из окон,
За темнотой - злобный дракон.

Нет там дорог, сажа и дым,
Рыцарь бы мог справиться с ним.
Срок миновал, кажется мне,
Рыцарь пропал, сгинул во тьме.

Вот потому, снова, как встарь,
Выйдем во тьму, включим фонарь.
Дальше молчит сказка, но в ней
Просто в ночи стало светлей.

18.02.24

Всем мышам, шам, шам,
В Лимпопо, по, по,
И в Лох-Несс, нес, нес -
Не сезон.
А тут легко, ко, ко,
У котов, тов, тов,
И у сов, сов, сов,
Сэвивон!



Чтоб было понятно, отчего я так горжусь этим стихотворением, вот стишок Левина Кипниса -

סְבִיבוֹן - סֹב סֹב סֹב,
חֲנֻכָּה הוּא חַג טוֹב.
חֲנֻכָּה הוּא חַג טוֹב,
סְבִיבוֹן - סֹב סֹב סֹב.
סֹב נָא, סֹב כֹּה וָכֹה,
נֵס גָּדוֹל הָיָה פֹּה.
נֵס גָּדוֹל הָיָה פֹּה,
סֹב נָא, סֹב כֹּה וָכֹה.

Это примерно, как "Наша Таня громко плачет", только в израильской культуре и про Хануку.

Про сэвивон вообще.

Вернись в Иерусалим,
Где на холмах живёт сон,
Полуденный небосклон,
Как дым.
Вернись в Иерусалим,
Где камни вплавлены в свет,
Тень не считает предмет
Своим.

По лестнице Якова спустись нотами
И отсветом лаковым город в руки возьми.

Вернись в Иерусалим,
Тебе открыты пути,
Ты даже можешь идти
Пешком.
Вернись в Иерусалим,
Ничьей не веря судьбе,
Да волноваться ль тебе
О ком?

По лестнице Якова спустись нотами
И отсветом лаковым город в руки возьми.

Вернись в Иерусалим,
В разомкнутое кольцо.
Здесь узнают не в лицо,
А в кровь.
Вернись в Иерусалим,
Почти обычную твердь,
Где прорастает сквозь смерть
Любовь.

Дай знать, если можно, нам, что мы не одни,
И непотревоженный город на место верни.

22.05.96, Тишинка - 24.11.2023, Иерусалим



Update: Вариант с Пашей.
( в Гиперионе )