Bujhm

Он у нас вёл когда-то давно в Гиперионе крутые кулинарные мастер-классы по разделке и готовке рыбы. Потом об этом ходили легенды.
Ещё он был знаменитым ихтиологом и знал о рыбах всё - от всякой экзотической твари Андаманских островов до тюльки и кильки на московском рынке. И здорово об этом рассказывал.
А ещё он писал смешные стишки и рассказы. Мы периодически обсуждали с ним, что надо бы сделать книгу для друзей, и даже какие-то попытки были. Потом через пару-тройку лет снова обсуждали - и т.д.
Вот один из его рассказов, мой, пожалуй, самый любимый.


( ЖИЗНЬ БЕГЕМОТИКОВ )

Наверное, я отношусь к последнему поколению своей страны XX века, которое застало настоящую эмиграцию. Это сейчас любая поездка, неважно куда и насколько - просто поездка. Ты знаешь, куда и зачем едешь, а главное - знаешь, что если надо будет, всегда можно вернуться обратно. Но тогда, в начале 91-го года, вокруг ещё был Советский Союз, а из него можно было уехать только один раз. Причём официально расставшись с гражданством. Билет был в одну сторону, и с уезжающим на ПМЖ прощались навсегда, как хоронили.
Но всё-таки с ними оставалась связь. Это было странно и немного отдавало мистикой - как посылать голубей через Стикс. Электронной почты не существовало, были какие-то загадочные факсы, но мало кто знал, где их брать и как пользоваться. Телефонные звонки стоили, как крыло Боинга, да и звонить мне было особо некуда. В тех местах, где я жил - гостиница, молодёжный абсорбционный лагерь, студенческая общага - личных телефонов предусмотрено не было.
Но ходили письма. Они шли медленно - около месяца, поэтому их старались пристроить с оказиями. Если человек был к тому же знаком и отзывчив, к письму можно было приложить и какую-нибудь нетяжёлую передачу типа пачки папирос.
Первые полгода моей эмиграции время так и делилось - по приходам писем. Тоска и ностальгия успели меня пожевать, но, к счастью, недолго - уже через год стало понятно, что мир незаметно изменился, и Харон за соответствующий обол вполне готов сгонять и в обратную сторону. Но это уже другая история.
В октябре 91-го года я в очередной раз приехал домой на побывку из университета - и обнаружил с очередными письмами ещё и кассету. На одной из её сторон было записано звуковое письмо от друзей, и эта штука была для меня "посильнее Фауста Гёте".

Вот эта запись. Её записали в Москве Денис Ни и Оля Толстая тридцать лет назад, 24 сентября 1991 года, и отправили, судя по всему, в тот же день с оказией.
Выкладывается в память о Денисе, которому сегодня исполнился бы 51 год.

[Щелчок]
О л я: ...Это он уже пишет?
Д е н и с: Да, он уже пишет.
О л я: Белый, привет!
Д е н и с: Ну здравствуй, Игорь... Игаль... или... Чёрт тебя знает, как тебя называть!
(Оля смеётся).
Д е н и с: Оля опять начинает смеяться. Мы тут сидим у неё дома и пытаемся что-нибудь выдать для передачи тебе.
О л я: Дело в том, что Москва сегодня на папиросы вымерла, их не существует. Вот. И по этому поводу Денис тут сокрушается, он сокрушался, вернее, целый вечер, теперь успокоился и решил, что надо писать.
Д е н и с: Вот мы и пишем. Ну что же, я поздравляю тебя с праздником прошедшим, Суккот. А также поздравляю тебя с наступающим праздником Симхас-Тойре. Я также поздравляю тебя с двадцать седьмым полнолунием - шестым, если не ошибаюсь от отбытия - и первым полнолунием пятой осени. Очень было приятно недавно слышать твой голос, любезно предоставленный нам Катичкой Силиной - и в общем есть надежда, что тебе тоже будет приятно слышать наши голоса. Тут, к сожалению, нет гитары, поэтому единственное, что мы можем - это рассказать тебе о том, как мы живём.
О л я: А живём мы... сам понимаешь. Хорошо. [Обрыв записи]

Чей-то мужской голос: ...Is your planе to meet you?
Чей-то женский голос: He is happy to meet you! Он счастлив... [Обрыв записи]

Д е н и с: Тут произошла небольшая пауза, теперь мы опять пишем. Оля отлично сказала - живём мы хорошо. Только зелёных чернил нет. Но это не беда. Ты, кстати, всё время слышишь голос Олиной дочери - Насти. Она что-то там лежит в кровати.
О л я: Поперёк.
Д е н и с: Поперёк кровати, пускает слюни изо рта - вот, слышишь? - и дрыгает погремушкой. Только что покушала плотно. Тут какие-то производились таинства с кормлением её - и вот теперь она отдыхает. По-моему, должна спать. Тут ещё в комнате есть знаменитый кот Бармалей. И менее знаменитая собачка породы такса. Короткошерстная.
О л я: Жёсткошерстная... Гладкошерстная, во! По имени Дульсинея, можно просто Дуся - для близких знакомых.
Д е н и с: Ну мы с ней тут изрядно уже познакомились, хотя она очень маленькая...
О л я: Но очень общительная.
Д е н и с: Она примерно... ну, вот такая по длине. Ты понимаешь, какой я жест сделал? Кусает всех за "всё, что ближе лежало" и лежит. Но в данный момент спит уже. Потому что только что покакала с большим удовольствием, а перед этим покушала, всё получила, что могла - и теперь отдыхает. Вот такие вот дела. Оля, как же нет гитары-то?
О л я: Ну как нет! Лёша вместо гитары привёз Дусю и картошку, которую мы ели. И ещё кучу мяса. А гитара висит в Черноголовке уже второй год.
Д е н и с: А моя одна гитара, как известно, не влезает в чехол, на улице плохая погода и везти её жалко. А вторая моя гитара стоит в киббуцном центре. Да, теперь есть такая комната - и даже не комната, а целая квартира - под названием "Киббуцный центр". И все киббуцники собираются теперь не в ДК "Коммуна", как прежде, а на этой квартире. Находится она возле метро "Красносельская". Всё это очень интересно, потому что мы собираемся...
( Read more... )

Печальная новость. Сегодня узнал, что не стало Геннадия Владимировича Шубина, военного историка. Великого специалиста по истории локальных вооружённых конфликтов в южноафриканских странах, знатока истории ЮАР и всех англо-бурских войн.
Был он классическим учёным, старой закалки. Остались книги, которые он составлял из военных мемуаров, редактировал и писал.
В первую очередь это труд всей его жизни - тринадцатитомный сборник "Англо-бурская война 1899-1902 годов глазами российских подданных". М.: Издатель И.Б.Белый, 2012.



Ну и остальные. Какие-то ещё доступны, какие-то уже нет.

( Read more... )

24 августа погиб Юра Охлопков, биолог, фотограф и путешественник.
Вёл фотосессию на заброшенном военном объекте где-то под Звенигородом. Возле полуразрушенной трансформаторной будки его ударило током.

Некоторые его работы.



( Read more... )

Юра был абсолютным мастером портретной репортажной съёмки.
Вот в этом альбоме на ВК много настоящих шедевров.

Почти всю семью моего деда Иосифа расстреляли немцы в 1942 году. Он выжил, потому что уже был на фронте. Это произошло в ночь с 18 на 19 января между сёлами Борзна и Шаповаловка (Черниговская область). В Борзне жило много наших родственников, не только ветвь Белых.
Долгое время в нашей семье считалось, что единственный сохранившийся источник об этом событии - текст Ильи Эренбурга в книге "Люди, годы, жизнь" (9 том с.с., стр. 412).



На настоящий момент мне известны два источника по Борзненскому расстрелу:

1. Полный текст того письма, на которое ссылается Эренбург в своей книге - рассказ учительницы из Борзны В.С.Семёновой. Оригинал письма находится в иерусалимском музее "Яд ваШем". Дата его написания - предположительно 1948-1949 гг. Надо заметить, что, во-первых, писатель по неизвестной причине поставил неверную дату - 18 июня вместе 18 января. А во-вторых, тот отрывок, что вошёл в книгу, сокращён и отредактирован (Эренбургом ли, его редакторами - неизвестно).

2. Воспоминания Марка Моисеевича Шапиро. Он жил в соседнем селе - Шаповаловке, в 1942 году ему было 9 лет. Изданы в 2012 году в Новгороде в составе сборника "Ради павших и живых".


Привожу оба текста.

( Read more... )

Сделал и воплотил книжный проект, который вынашивал лет пятнадцать, наверное. Это "Книга Семьи".
У нас в роду хранятся три основные рукописи воспоминаний о нашем прошлом. Мамы, с одной стороны, бабушки - с другой, и ещё от дальних родственников, чей отец был братом моей прабабки. Я собрал все материалы к этим рукописям, которые были доступны (из фотоальбомов, архивов и Сети), отдельно нарисовал все генеалогические древа и объединил в одну книгу.
И вот эти три рукописи:
Ирина Исаевна Белая
Дина Анатольевна Заславская
Семья Крачок (эта ветвь считается древнее, чем Белые - потому что предки известны с 1830-х годов)



На обложке - "облако тегов" из имён людей, описанных в книге. О некоторых изложено подробно, а о некоторых - не очень. Технология идеально подходит.

( Облако имён )

Оборот обложки и ( пара разворотов )

Кроме бюджетного варианта в мягкой обложке на КБС я попробовал ещё заказать ручной переплёт. Всё-таки такое издание должно выдержать много лет. Так оно получается чуть попрочнее, и книга открывается на 180°.

( Развороты жёсткого переплёта )

В процессе работы нашлось масса всего интересного по истории местечек, связанных с нашим родом. Например, доподлинно выяснилось, что писатель Илья Эренбург неверно называет дату расстрела в Шаповаловке, ошибаясь на полгода. Но это тема отдельная.
Начал рассылать книгу почтой родственникам, коих немало, а контактов почти нету.

Весь проект параллельно выложен в сеть - http://www.beliy.ru/gen/


Я думаю, что такая книга должна быть в каждой семье. Как гарантия того, что в будущем сохранится знание о своих корнях. Рано или поздно надо собирать все материалы по собственной истории, осмысливать их и придавать им определённую форму - а) удобную для восприятия; б) защищённую от воздействия времени.
Это, конешно, процесс сложный и дорогой. Но для семьи, рода - это веха, знаковое событие. Как дом на века для будущих поколений или как вешка на туманной дороге через горы и болота. История семьи не должна быть забыта.

Ушёл Борис Стругацкий.

сообщение

Вот теперь пустота.
Только и остаётся, что думать вслед: спасибо Вам за моё воспитание и мировоззрение!

И процитировать ничего толком не получится, начнёшь выбирать - учитаешься. Даже произведение не выберу - я же весь из них и состою. Они встраивались в меня, как фрагменты ДНК, всё время, пока я рос, одни раньше, другие - позже.
Стругацкие - они ведь ещё, как образ идеального отца-наставника. Тем более, что их читать меня отец научил.

ז״ל

В честь бабушкиного дня рождения, который приходился на день пионерии.



Мира Абрамовна Медник
19 мая 1915 года (Челябинск) - 27 марта 2011 года (Нетания)

Под этой фотографией 1981 года, где ей 65 лет, в семейном альбоме были написаны её стихи:

Вот и старость ко мне подскочила,
Предъявила свои права.
Молодые черты подменила
И хозяйкою стала сама.
А в глазах еще светятся искры,
И надеждою полон мой взгляд.
Где вы, годы мои молодые,
Где не виден ещё был закат?

А вот так бабушка выглядела в 19 лет (1934 год):



С днём рождения! Доброй памяти!

( Из воспоминаний мамы )

Да, это ощущение дырки в пространстве. Где-то сзади, вне поля зрения. Оттуда дует и очень неуютно. Хочется читать воспоминания о нём, слушать песни, писать что-то самому - тогда подобные дырки начинают медленно зарастать.
Виктор Луферов - один из эталонов. Таких, которые как бы всегда существуют где-то в жизни вообще - вне привязки к физическому бытию. Такие люди и то, что они создают вокруг себя, - встроены в общую шкалу измерения мира. Например, я до сих пор любой зал и любую сцену мысленно сравниваю с "Перекрёстком" - по комфортности, по звуку, по геометрии и т.д. Это на автомате происходит, мне так легче их запоминать.

Я познакомился с ним 18 февраля 1996 года в "Перекрёстке". Тогда был один из сильнейших концертов "32-го Августа" - собрался полный состав (это редкое явление), зал был забит до упора. Концерт вёл Карпов, и по-моему тогда же со сцены была им придумана хохма: "Спасибо товарищу Луферову за то, что не дал нам по буферу!"
"Товарищ Луферов" сидел весь концерт на задних рядах, очень внимательно слушал, аплодировал. После концерта подошёл к нам знакомиться поближе и поговорить. В "Перекрёстке" он был абсолютный царь и бог, вся команда театра была счастлива просто от его присутствия, а всё подвальное пространство являлось как бы продолжением личности Виктора - особенно музей безумных штук по стенам. Я не помню, о чём мы говорили. По-моему, он сказал, что мы молодцы и предложил нам поделать концертов в "Перекрёстке". А нам понравилось, что он весь такой живая легенда, но при этом очень демократичный и его можно звать просто "Витя". Или "дядя Витя", кому как удобнее.

Забегая вперёд, отмечу, что мне известно единственное описание театра песни "Перекрёсток" в литературе - в книге О'Шеннона "Антибард". Не самое подробное, но довольно яркое.

С тех пор история наша - как и "32-го Августа", так и по отдельности неразрывно связана с "Перекрёстком". Вплоть до самого закрытия этого театра.

Но совсем по-настоящему мы подружились с Луферовым в мае того же года - когда московская делегация отправилась на первый "Петербургский Аккорд" - новый огромный и помпезный фестиваль АП в Питере. В числе её были и мы, 32-е. В конкурсе мы пролетели со свистом и далее не стали напрягаться. 18 мая вечером на посиделках в номере у Костромина пел Луферов - и вот это было, пожалуй, одно из самых важных событий этого фестиваля. Наутро Виктор устроил у себя в номере концерт всех хороших авторов, срубленных на первом туре, и благодаря ему мы познакомились с огромной кучей замечательного народа. Тогда же мы вместе с ним напридумывали массу проектов, связанных с "Перекрёстком" - например, фестиваль по гамбургскому счёту.

Вот несколько фотографий с Виктором Луферовым, ( того времени )

ЗЫ. А самое-самое первое моё знакомство с его песнями - зима 90 года. Я раскапывал катушечный архив брата и слушал бесконечные любительские записи со слётов. Кто их пел - было мне неизвестно, никаких пометок на катушках не было, кроме дат записи. Некоторые песни мне нравились, и я их снимал, чтобы петь самому. Среди них была и песня "Перед тем, как к вам прийти, зашёл я к Господу..." Я её пел около года, прежде чем узнал авторство.

И ещё пара любимых песен, из которых складывалось моё время -
"Шляпа"
"Листопад"


Пишите ваши воспоминания о нём. Так теплее будет.

Тот самый Мюнхгаузен. Финальная сцена.



До свидания!