![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
10/12/23
Козочка в Иерусалиме
10/12/23 23:2030 ноября. Гостеприимная иерусалимская синагога и "Козочка Злата" в ней. Не очень привычно мне пока в детских спектаклях быть не режиссёром-постановщиком и главным рассказчиком, но ничего. Врастаю туда, как Тёрнер-старший в борт корабля.
"Козочка" - спектакль с большим стажем, лет в 12, но он продолжает меняться. И это сезонный ханукальный спектакль - сейчас у него начинается самая горячая пора, расхватывают, как горячие суфганиот.
Чтобы два раза не вставать, отдельно хочу спеть хвалебную песнь приложению Moovit, которое умеет оплачивать автобусные билеты со скидкой. После всех трат за день оно само подбирает удобный тариф, по которому все поездки могут скоститься - например, как будто это был дневной проездной.
Фотографии Иры Овсянниковой.
( ещё четыре )
"Козочка" - спектакль с большим стажем, лет в 12, но он продолжает меняться. И это сезонный ханукальный спектакль - сейчас у него начинается самая горячая пора, расхватывают, как горячие суфганиот.
Чтобы два раза не вставать, отдельно хочу спеть хвалебную песнь приложению Moovit, которое умеет оплачивать автобусные билеты со скидкой. После всех трат за день оно само подбирает удобный тариф, по которому все поездки могут скоститься - например, как будто это был дневной проездной.
Фотографии Иры Овсянниковой.
( ещё четыре )
Tags:
Песнь о контрабасе
10/12/23 23:33В какой-то момент я понял, что мне нужен контрабас.
Нет, не контрабас, а только кофр от него. Живой контрабас я наснимал ещё летом, когда мы писали трек на студии "Остров" - он случайно, но очень вовремя нашёлся в углу.
Пустой кофр намного удобнее, чем кофр с контрабасом внутри. Во-первых, он намного легче. А во-вторых, не надо бояться, что на него кто-нибудь сядет. Кофр можно показывать людям - и они такие сразу: вау, да это же контрабас!
А контрабаса должно быть много.
По крайней мере, в моей истории.
Она начала вариться у меня в голове примерно тогда же, когда я написал музыку на стихи Аси - и понял, что на эту песню надо делать клип.
И постепенно с течением времени она стала совершенно непохожа на Асину историю, но это только хорошо, потому что хороший клип - это две разных истории. Одна музыкально-текстовая, а другая - визуальная, каждая со своим сюжетом. Они могут иногда пересекаться, и тогда получаются "живые картинки", но это всего лишь один из приёмов, такая "приправа", которая может быть лишь в малых дозах.
В моей истории героиня-контрабасистка первоначально сбегала из дома вместе с контрабасом (да, по заветам мэтров 32-го Августа) и шарилась с ним в обнимку по всем кадрам и локациям.
Это было настолько прекрасно себе представлять, что я достал всех друзей и знакомых с просьбами найти мне этот контрабасный кофр, и чем мощнее, тем лучше.
Потом я представил, что скажет мне Ася, которой предстояло изображать эту контрабасную героиню, и каким витиеватым проклятием я буду проклят на веки вечные - и со вздохом начал вычёркивать сцену за сценой.
Но процесс уже был запущен - люди созванивались, договаривались о встрече, кто-то находил контрабасиста в Мурманске, какие-то китайские кофры пересекали границу контрабандой.
С невыносимой печалью я стёр сцену, где героиня штурмует холодный горный поток верхом на кофре. А потом - сцену, где она с его помощью отмеряет длину камней для постройки Первого Храма. И так далее.
К моменту окончания раскадровки от бурных контрабасных приключений осталось совсем ничего. Героиня стала сбегать из дома налегке - потому что кофр тупо не пролез бы с ней в проём подъезда. И в пустыне южных штатов она бы тоже долго его не пронесла. Поэтому он как бы там присутствует, но незримо.
Тем более, что концепция сюжета вообще поменялась, и героиня обрела такие качества, что контрабас ей стал глубоко фиолетов, с таким же успехом она могла бы сбегать из дома вместе с органом из Домского собора.
Тут-то мне и нашли этот кофр.
И привезли на съёмки прямо из Иерусалимского театра.
Издалека он напоминал гроб - огромный, чёрный, продолговатый и на колёсиках.
Он будто смотрел на меня с презрительной усмешкой - мол, слабак, что ж ты так быстро сдулся. И мы его честно сняли во многих ракурсах и в разных позах. Кофр сиял и лоснился.
Только вот на монтаже пришлось всё это красоту порезать - иначе бы главных героев так никто и не увидел бы за его торжественными обводами.
Ну, может, секунды четыре там от него и осталось.
И зрители, конешно, скажут: вау, да это же контрабас!
Если заметят.
Прибытие Контрабасного Кофра на локацию в сопровождении Вани Семернина. Фото Иры Овсянниковой.
Фото Аси Анистратенко.
Съёмочный процесс. Фото Вани Семернина.
Нет, не контрабас, а только кофр от него. Живой контрабас я наснимал ещё летом, когда мы писали трек на студии "Остров" - он случайно, но очень вовремя нашёлся в углу.
Пустой кофр намного удобнее, чем кофр с контрабасом внутри. Во-первых, он намного легче. А во-вторых, не надо бояться, что на него кто-нибудь сядет. Кофр можно показывать людям - и они такие сразу: вау, да это же контрабас!
А контрабаса должно быть много.
По крайней мере, в моей истории.
Она начала вариться у меня в голове примерно тогда же, когда я написал музыку на стихи Аси - и понял, что на эту песню надо делать клип.
И постепенно с течением времени она стала совершенно непохожа на Асину историю, но это только хорошо, потому что хороший клип - это две разных истории. Одна музыкально-текстовая, а другая - визуальная, каждая со своим сюжетом. Они могут иногда пересекаться, и тогда получаются "живые картинки", но это всего лишь один из приёмов, такая "приправа", которая может быть лишь в малых дозах.
В моей истории героиня-контрабасистка первоначально сбегала из дома вместе с контрабасом (да, по заветам мэтров 32-го Августа) и шарилась с ним в обнимку по всем кадрам и локациям.
Это было настолько прекрасно себе представлять, что я достал всех друзей и знакомых с просьбами найти мне этот контрабасный кофр, и чем мощнее, тем лучше.
Потом я представил, что скажет мне Ася, которой предстояло изображать эту контрабасную героиню, и каким витиеватым проклятием я буду проклят на веки вечные - и со вздохом начал вычёркивать сцену за сценой.
Но процесс уже был запущен - люди созванивались, договаривались о встрече, кто-то находил контрабасиста в Мурманске, какие-то китайские кофры пересекали границу контрабандой.
С невыносимой печалью я стёр сцену, где героиня штурмует холодный горный поток верхом на кофре. А потом - сцену, где она с его помощью отмеряет длину камней для постройки Первого Храма. И так далее.
К моменту окончания раскадровки от бурных контрабасных приключений осталось совсем ничего. Героиня стала сбегать из дома налегке - потому что кофр тупо не пролез бы с ней в проём подъезда. И в пустыне южных штатов она бы тоже долго его не пронесла. Поэтому он как бы там присутствует, но незримо.
Тем более, что концепция сюжета вообще поменялась, и героиня обрела такие качества, что контрабас ей стал глубоко фиолетов, с таким же успехом она могла бы сбегать из дома вместе с органом из Домского собора.
Тут-то мне и нашли этот кофр.
И привезли на съёмки прямо из Иерусалимского театра.
Издалека он напоминал гроб - огромный, чёрный, продолговатый и на колёсиках.
Он будто смотрел на меня с презрительной усмешкой - мол, слабак, что ж ты так быстро сдулся. И мы его честно сняли во многих ракурсах и в разных позах. Кофр сиял и лоснился.
Только вот на монтаже пришлось всё это красоту порезать - иначе бы главных героев так никто и не увидел бы за его торжественными обводами.
Ну, может, секунды четыре там от него и осталось.
И зрители, конешно, скажут: вау, да это же контрабас!
Если заметят.
Прибытие Контрабасного Кофра на локацию в сопровождении Вани Семернина. Фото Иры Овсянниковой.
Фото Аси Анистратенко.
Съёмочный процесс. Фото Вани Семернина.